Петр Галицкий. От Верного до Каракола

Дорога от г. Верного до Узун-Агачского пикета идет на запад, по надгорью снегового хребта Ала-тау, из многих ущелий которого, по каменистым руслам, текут и пересекают дорогу быстрые потоки и речки. Потоки эти служат для орошения нив, посредством арыков. На Алматинской долине встречается много курганов или насыпей в виде больших и малых холмов. Вероятно, это могилы или памятники древних обитателей этой местности, потому что современные могилы туземцев делаются из сырцевого кирпича и весьма разнообразных форм, а некоторые с зубчатыми стенами и башнями по углам.

На третьей станции, Кастеке, я ночевал с тем, чтоб рано утром перевалить Кастекским ущельем Ала-тау, выехать прямо на Карабулакский пикет и тем сократить путь на 200 с лишком верст, а главное — избегнуть опасной переправы через бурную реку Чу, около г. Токмака, где мост еще не устроен. Мне рассказывали, что на днях областной доктор переправился через эту реку с опасностью на арбе, а ехавший за ним в тележке ямщик был сильным теченьем воды опрокинут и вытащен без чувств.

Поэтому, как ни тяжело для непривычного к верховой езде проехать 50 верст по горам и по долам, десятки раз подыматься и спускаться по крутизнам, но все же лучше, чем переправляться, с опасностью для жизни, через бурную р. Чу.

2-го августа я выехал рано утром, 12 часов провел в седле, и только в 8 час. вечера, разбитый и утомленный, приехал на Карабулакский пикет.

Кастекское ущелье поражает путешественника дикостию и грандиозностию видов; оно все состоит из скал и камней, громоздящихся один над другим, и вот между ними-то путешественнику приводится карабкаться, незаметно подымаясь ущельем в гору то зигзагами, то винтообразно. Растительность здесь очень бедна, деревьев вовсе нет. По ущелью шумно пролагает себе путь р. Кастек.

По утесам водится множество горных рябчиков, которые бегают по камням с удивительною быстротою и летают только в случае крайности; встречалось также много диких голубей. Проводник мой рассказывал, что весной можно встретить здесь множество сурков и дикобразов, но мне не довелось видеть ни одного.

Дорога между Карабулакским и Джил-Арыкским пикетами пролегает по волнообразной поверхности и вообще довольно ровна и удобна для езды в повозке. Версты за три до пикета снова начинаются горы, — это, так сказать, преддверие Буамского ущелья, по которому и поднимаются на возвышенное плато, где раскинулось озеро Иссык-Куль. Невдалеке от пикета замечателен мост через реку Чу, перекинутый между двумя скалами, выдавшимися в реку, в дикой местности, при неумолкаемом реве р. Чу. Мост этот очень красив и прочен (в длину 12 сажен, на высоте от поверхности воды около 6 саж.). Я долго любовался этим дивом инженерного искусства в такой отдаленной местности. Вероятно, и постройка его обошлась в приличную цифру.

Путь по Буамскому ущелью к пикету Кок-Мaйнак очень опасен. Тотчас за Джил-Арыком мы въехали в ущелье, по которому шумит бурная Чу, и до 8 ч. вечера то поднимались, то опускались. Сначала ехали по левому берегу реки, а потом перебрались, через мост, на правый. В переезде этом считается 24 вер., но они равняются 50, потому что весь путь состоит из спусков и подъемов; время только в том и проходит, что завязывают или снимают тормоз. В большинстве случаев лошади лепятся по карнизам гор, где уже нет никакой возможности разъехаться с другим экипажем. Перил на карнизах нет, а между тем тройка едва только может пройти по обрыву. С одной стороны отвесные скалы с нависшими камнями-великанами, а внизу, на страшной глубине, едва слышно шумит р. Чу. Невольно как-то замирает дух, как взглянешь вниз, и по чувству самосохранения невольно выскакиваешь из повозки, не обращая внимания на убеждения ямщика, что лошади скромны и надежны. Горы здесь разнообразных цветов: красные, желтые, зеленые, коричневые и черные. Растительность весьма бедна, деревьев почти нет.

Ямщик показывал мне небольшой кустарник, с которого собирают будто бы фисташки, но добраться до него по скалам весьма трудно. В некоторых местах близ дороги видны большие залежи красной и белой глины, и из них природа выстроила как бы длинные здания в виде казарм: стоит только проделать в них окна и двери.

Темнота ночи застигла нас уже выехавшими из ущелья, а потому остальной путь совершался хотя тихо, но благополучно. Утомленный и разбитый ездою по каменистой дороге, я с удовольствием напился чаю и лег спать, с тем, чтоб рано утром пуститься в такую же горную местность, т. е. на следующий пикет Куте-Мулды.

Дорога туда идет по-прежнему ущельем с крутыми подъемами и спусками; есть карнизы но уже не столь высокие и опасные. Чу здесь уже не так бурлива и похожа на обыкновенную небольшую речку. Издали на высоте гор мы увидали обоз на быках, карабкавшийся по карнизам, и должны были ожидать, пока он спустится, что продолжалось более часу. Если два экипажа неожиданно встретятся на карнизе, то один снимают с передков и спускают обратно до того места, где можно разъехаться. В этой местности я встретил новый для меня вид колючего растения, называемый по-киргизски курек, — с желтыми ягодами; другой вид того же растения, терескен, тоже колючее, стелется по земле и служит любимым местопребыванием фазанов.

На 16-й версте мы выбрались из ущелья и очутились на возвышенном плато в 5.300 ф. над уровнем моря, где и раскинулось широко — озеро Иссык-Куль (Теплое озеро). Проехав благополучно столько опасных мест гористой дороги и узнав, что путь до г. Каракола идет по совершенно ровной местности, я уже считал себя совершенно счастливым, как непредвиденный случай задержал меня на несколько часов и мог окончиться весьма серьезными для меня последствиями.

На Куте-Мулдынском пикете мне запрягли тройку лошадей в прочную повозку тюменской работы. Почтосодержатель изъявил желание проводить меня за 4 версты, т. е. до места первой рыбалки на озере. Здесь я осмотрел сети с крупными ячеями, которыми добывают сазанов и маринку, хотел было полакомиться ухой, но свежей рыбы не оказалось, а потому немедля пустился в путь. На 8-й версте из-под ног пристяжной лошади выскочил заяц, испугал ее, она шарахнулась в сторону, увлекла других лошадей, и вся тройка во весь мах помчалась по кочковатому чию. Ямщик и казак слетели с козел, меня как мячик перебрасывало в повозке и, по-видимому, оставалось ожидать сильного ушиба или увечья; но вдруг лошади остановились как вкопанные. Выскакиваю из повозки — и что же? передние колеса разлетелись вдребезги, остались одни ступки, что и заставило остановиться лошадей. Часа 2 привелось дожидаться новых передков и тем временем поохотиться на фазанов, которые по берегу озера водятся во множестве. Я встретил 2 выводка, но молодые были еще малы, а старых самцов-красавцев — при них не было.

Дорога до г. Каракола идет большею частию около озера Иссык-Куля, то приближаясь, то отдаляясь от него; хребты же гор Ала-тау и Александровского постепенно сближаются. Они окаймляют озеро на севере и юге, что придает ему живописный вид.

Был прекрасный, тихий солнечный день; я долго любовался громадною гладью воды темно-голубого, а иногда, у берегов, беловатого цвета. Берега озера во многих местах покрыты кустарником черганак и облепихой; здесь назад тому три года, водились во множестве кабаны и тигры, но с проложением почтового тракта и при возникающем заселении края, животные эти удалились в горы. Мне рассказывал один из почтосодержателей, поселившийся здесь с 1869 г., что кабаны осаждали его в только что строящемся пикете, и он по целому дню сидел в блокаде. Охота за этими животными была весьма прибыльна, но небезопасна; случалось убивать кабана весом в 15 пудов.

В настоящее время по берегу озера, кроме пикетов или станций для перемены лошадей на расстоянии почти 200 верст выстроились 2 большие селения, Сазановское и Преображенское; в первом уже совершенно готова каменная церковь, но нет еще священника, а в последнем более 100 домов. Строения здесь большею частию из сырцевого кирпича, выбеленные и с тесовыми крышами, что придает селениям красивый вид. Крестьяне, переселившиеся сюда из разных губерний России и Сибири, по-видимому, довольны своим положением и занимаются преимущественно хлебопашеством. Нетронутая почва и орошение посредством арыков, с избытком вознаграждают труды земледельцев.

Некоторые из крестьян и почтосодержателей занимаются рыбною ловлею на озере, завели невода и сети, но эта промышленность, как новая, не приносит значительных выгод, или по неуменью взяться за дело, или по недостатку мест для сбыта рыбы. Конечно, г. Верный и близлежащие станицы с населением более 20 т. жителей могли бы быть потребителями промысловой рыбы, если б возможно было доставлять туда рыбу в свежем виде, но хребет Ала-тау, с своими снежными вершинами, крутизнами в ущельях и пропастями, служит неодолимым препятствием к этому. Мне рассказывали, что от озера до г. Верного прямым путем около 80 верст и есть несколько горных проходов, по которым можно проехать верхом в 1½ сутки до города; но путь этот сопряжен с опасностями и доступен не во всякое время года, а зимой почти вовсе невозможен.

Я слышал, что есть еще один горный проход для пеших; по нем, в прежнее время, здешние киргизы обыкновенно отправлялись за Ала-тау на баранту. По этому проходу джигит (молодец) киргиз рано поутру с уздою и нагайкою отправляется на промысел; — перелезая скалы и перепрыгивая горные потоки с опасностью жизни, он к вечеру достигает другой стороны хребта, выбирает лучшего скакуна, отгоняет при этом еще несколько лошадей и гонит их ночью верст 30 до известного, более удобного ущелья, по которому уже легко перебраться на свою сторону с добычей.

Водяной птицы на озере мне видеть много не довелось, — кроме лишь нескольких гагар, гусей и уток; может быть это зависело от времени года; зимой, — озеро не замерзает, что показывает и самое его название (Теплое озеро), — говорят, на нем водится множество гусей, лебедей и уток разных пород. Из других птиц встречаются: черные аисты, цапли, кулики, кроншнепы, перепелки, чибисы, стада драф и бесчисленное множество горных куропаток, или, как здесь их называют, рябчиков. Отдел пернатых хищных весьма разнообразен; мне встречались: белоголовый орел, белохвостик, бородач, ястреба разных величин и пород, и между ними весьма красивый, величиною с голубя, белого цвета с хохлом на голове, в виде сокола. Около дороги, в кустах, водится бесчисленное множество зайцев. Они здесь особенной породы, ростом гораздо меньше сибирских, цвет шерсти светло-коричневый, зимой не меняется, хвост около 2-х вершков длины, с черною полосою наверху.

Близ села Сазановского озеро начинает суживаться, а хребты гор сближаться. Село же Преображенское расположено в так называемом Тюп, т. е. в окончательно вдавшемся заливе озера. Дровами и строевым лесом крестьяне пользуются из горных ущелий; лес преимущественно еловый; из ущелий же достают разные ягоды: малину, черную смородину; грузди родятся в изобилии, а облепихи такое множество, что можно набрать тысячи ведер, но, говорят, она нехороша, не годится даже для наливки, потому что сильно отзывает деревянным маслом.

В ущельях растет известный и употребительный здесь так называемый иссык-кульский корешок (асоnit.), отличающийся своею ядовитостию. Я не видал этого растения; но оно, как мне рассказывали, похоже листьями на дикую морковь и имеет такой же продолговатый корень, только белого цвета. Растение это будто бы настолько ядовито, что животные никогда не подходят к той местности, где оно растет, а человеку достаточно понюхать, чтобы получить сильную головную боль. Говорят, один казак, желая привезти домой корень этого растения, выкопал его, положил в фуражку между подкладкой и вскоре начал страдать сильною головною болью, до тех пор, пока не выбросил корешок вон. Случаи отравления этим корнем здесь и в г. Верном, между простонародьем, весьма нередки.

Из Преображенского дорога повертывает вправо, к Александровскому хребту, у подножия которого и приютился, при горной речке Караколке, небольшой, только что возникающий город Каракол, основанный в 1869 году. Домики большею частью из сырцевого кирпича; прямые, правильно распланированные улицы; площадь, — на которой строится каменная из жженого кирпича церковь, могущая вместить около 200 чел. [богослужение совершается во временной церкви, сделанной из плах, обитых кошмой].

На площади много небольших лавочек, в которых преимущественно торгуют сарты разными азиатскими товарами; есть одна русская лавка, в которой можно купить все необходимое; есть и оптовый склад, и ренсковый погреб. На углу площади строится оригинальное каменное здание для кассы или казначейства. В нем не только казенные деньги будут храниться за железными решетками и железными ставнями в окнах, но и чиновники должны сидеть и заниматься также за железными решетками и железными ставнями. Кладовая и внутри не имеет никакого сообщения с комнатами, в нее входят чрез отдельную железную дверь снаружи.

Население Каракола большею частию военное; в нем помещаются: 1-й Туркестанский линейный батальон, в полном составе, гарнизон и горная батарея. Служащие в этих учреждениях и оживляют своим присутствием жизнь такого отдаленного уголка нашего обширного отечества. Несмотря на недавнее существование Каракола, в нем уже есть очень хорошенькие домики, прекрасно и хозяйственно расположенные, как, напр., дом батальонного командира, уездного судьи, начальника батареи и др.; разводятся сады с цветниками, устраивается летнее помещение для клуба, общественный сад и уже ассигнована порядочная сумма на постройку каменного дома для училища. При таких быстрых успехах есть надежда, что лет через 10 Каракол сделается хорошеньким уездным городом; а по своему прекрасному и здоровому климату и дешевизне содержания может привлечь к себе большое число жителей.

Летом сильных жаров не бывает, а зима самая умеренная и короткая. Морозы достигают не более как до 10°; на санях почти не ездят. Сначала был здесь недостаток в огородных овощах; на при правильном уходе, основанном на опыте, разные овощи начали родиться в избытке; только арбузы не могут дозревать и достигать такой величины, как в Верном. В плодах также нет недостатка, но они не местные: яблоки и виноград привозятся из Кульджи, которая отсюда не очень далеко. Хлеб не дорог: мука, как пшеничная, так и ржаная, по З5 к. четверть; четверть овса 1 р. 50 к., дрова 2 р. сажень, свечи 6 р. пуд. Дороги только квартиры и привозные товары, — первые оттого, что город еще не отстроился, а последние от недостатка конкурентов.

В 15 верстах от Каракола, по дороге к Музарту, замечательны Аксуйские горячие минеральные воды. Дорога, пройдя небольшую деревеньку Аксуйскую и деревянный мост через Ак-су, поворачивает вправо и, лепясь по карнизу правого берега реки, доводит вас до минеральных ключей, находящихся в дикой и живописной местности. Левый берег реки, почти отвесный и скалистый, покрыт густыми елями; правый, более пологий, усеян громадными глыбами гранитных скал. Некоторые из них скатились и заслоняют течение воды, что заставляет горный поток бешено реветь. Первый горячий ключ вытекает из подножия огромной гранитной скалы. Он осенен урюковыми деревьями. Вода в нем прозрачна как кристалл, серного запаха не имеет, теплота достигает до 30°. Бассейн ключа имеет глубины более аршина. Я не раз погружал в него то одну, то другую ногу, потому что вода казалась горяча, но спустившись всем телом, я почувствовал приятную, нежную теплоту, с которой не хотелось бы расставаться. Купаясь на Арасанских минеральных водах около г. Копала Семиреченской области, ощущаешь неприятный запах серы, который действует на организм расслабляющим образом; здесь же этого не замечается и, мне кажется, можно просидеть в бассейне не один час, не чувствуя никакого неприятного ощущения, кроме нежащей приятной теплоты. На другой стороне реки есть еще два ключа с такою же горячей водой; один из них бьет из отвесной, нависшей гранитной скалы в виде теплого дождя, под который и становятся или ложатся купающиеся. Мне не довелось испытать удовольствия этого второго купанья, потому что моста через реку нет: через нее переправлялись по упавшему через поток дереву. Это было весьма опасно; нужно было перебираться на коленях, хватаясь за сучья дерева и имея притом в перспективе, что при малейшей оплошности можно быть бесследно унесенным бурным потоком, бешено скачущим по камням. В верховьях Ак-су, говорят, есть еще ключ, в котором вода гораздо горячее настоящей. Аксуйские минеральные воды, по мнению доктора Ж., содержат в себе много железа и щелочей и могут быть весьма полезны от ревматических и накожных болезней. Ветви дерев, осеняющие ключи, увешаны навязанными тряпочками разных цветов; вероятно, это знак признательности излечившихся здесь туземцев. С развитием населения края и с устройством на этих ключах помещения для больных, подобно тому, как на Арасане, Аксуйские минеральные воды могут принести значительную пользу. Некоторые из жителей Каракола уже пользовались ими и получили облегчение.

Другая замечательность Каракола — это озеро Иссык-Куль, находящиеся от него в 12 верстах. Постараюсь описать его, частью по рассказам здешних жителей, частью по личному наблюдению. Озеро Иссык-Куль раскинулось между двумя снеговыми хребтами; в длину имеет около 200 верст, а в ширину около 80 верст. Вода его солона, но у берегов, от впадения множества горных речек, солона менее, нежели на средине; этих речек насчитывают около 80. В нем в большом изобилии водятся рыбы; сазаны достигают до 25 ф. весу. Рыба очень вкусна и жирна. Русские ловят ее сетями и неводами, а киргизы, как не имеющие подобных снарядов, бьют ее палками в то время, когда она идет в устья речек для метания икры. У туземцев есть предание, что в отдаленном прошедшем на том месте, где теперь озеро, были два города, которые во время землетрясения провалились и были залиты водою, что и доказывается разными вещами, находимыми на дне озера.

При всей живописной красоте, озеро это кажется пустынным, потому что изредка только встретишь на нем одиноко плавающего нырка или вдали пронесется вереницею стадо гусей; в воде же при 12 часовом плавании мы не встретили ни одного живого существа. Вода, в отдалении от берегов на версту, имеет вкус соленоватый, так что в крайности можно употреблять ее в пищу. Прозрачность ее оказалась вовсе не такова, как говорили. Ясно предметы можно рассмотреть на глубине не более сажени. Пользуясь этим случаем, мы рассматривали дно озера и ясно убедились, что дно его было прежде обитаемо. Во время плавания на расстояние ½ версты от берега водолазы вытаскивали нам обломки корчаг, кирпичи квадратные и продолговатые, подержанные жернова, черепа людей и кувшин, довольно порядочно сделанный, с отбитыми ручкой и носком. Мне рассказывали, что здесь находят даже медные и бронзовые вещи; я сам видел у крестьянина на станции Ойтал бронзовый сосуд в 4½ фунта в виде опрокинутой глубокой тарелки с отверстием в средине на трех ножках, довольно хорошей работы, найденный нынешним летом, и от него же слышал, что ему доводилось видеть на дне озера целые человеческие скелеты. Аргонавты, плававшие здесь в прошлом году, рассказывают, что они видели следы целых построек. Вообще, надобно согласиться с преданием туземцев и предположить, что местность, залитая озером, была обитаема в прежнее время, и вследствие какого-нибудь неожиданного переворота залита водою. Глубина озера в точности не определена, в некоторых местах бросали лот на 300 сажен и не могли достать дна. Берега озера большею частию песчаны, а в некоторых местах каменисты, так что саженях в 200 от берега мы с трудом пробирались между подводными камнями. Южные берега озера усеяны кочевьями киргиз, а по северным селятся русские и проложен почтовый тракт. Вообще, это озеро по своей величине, по скрывающимся на дне его археологическим древностям и по множеству рыбы, — заслуживает подробного и ученого исследования. Правительство, как видно, еще ранее позаботилось об этом, устроив на казенные суммы большую шлюпку, стоящую 1000 р., но постройка этого судна была поручена лицу не понимающему дела; она оказалось никуда не годной и в настоящее время покоится на боку, без всякого употребления.

Путь от Верного до Каракола, хотя и сопряжен с дорожными опасностями, но не представляет тех неудобств, какие бы можно было ожидать в крае, только что устраивающемся. Пикеты все сделаны из сырцевого кирпича, с крышами, вымазанными глиною с рубленой соломой, и выбелены; они состоят из 2 отделений, разделенных сенями; в одном помещаются кухня и ямщики, а другое разделено на 2 комнаты, одна для почтосодержателя, а другая для проезжающих; комнаты содержатся опрятно; в некоторых стены обклеены обоями; вечером даже подаются стеариновые свечи. Большая часть почтосодержателей обзавелись уже полным хозяйством, так что проезжающий за недорогую цену может достать крынку хорошего молока, курицу, утку и проч. На одном из пикетов меня угощали свежею форелью, изжаренною с яйцами, и она мне показалась весьма вкусна. На вопрос, как ее ловят, отвечали, что киргизы бьют ее палками по горным речкам; и действительно, поехавши на следующую станцию, я видел несколько совершенно голых киргизят с палками у речки, вероятно, занимающихся ловлею форели.

			
			

     Г. Верный                        Петр Галицкий
     10 сентября 1874 г.