Владимир Петров, краевед: Как московские старцы Академию создавали

Идея создания в Киргизии Академии наук поднималась учеными давно. Еще в 1937 году Абдулла Минжилкиев, первый киргизский геолог-кандидат геолого-минералогических наук, писал в статьях и письмах правительству, что различные экспедиции, приезжающие из центра, часто занимались одними и теми же объектами, были далеки от местных условий и не эффективны. Ученый считал, что природные ресурсы Киргизии требуют постоянного и полного изучения и для этого необходимо объединение разрозненных научно-исследовательских организаций в единую структуру - Киргизский филиал Академии наук СССР.

Из союзной Академии в республику прибыла комиссия во главе с академиком С. Г. Струмилиным, которая рассмотрела вопрос о базе, кадрах, материальных возможностях организации и вынесла решение - Киргизскому филиалу быть. Создание филиала намечалось во второй половине 1940 года. Но отсутствие подходящего здания для столь солидной организации и бюрократические проволочки затянули открытие вплоть до начала Отечественной войны.

В начале войны во Фрунзе из Москвы эвакуировали биологическое отделение Академии наук СССР в составе 5 институтов, в штате которого было 2 академика и 4 член-корреспондента. Институту выделили помещение на овощной базе в районе станции Пишпек. Престарелому академику Алексею Николаевичу Баху было 85 лет, он часто хворал, и не только научная работа, но и организация быта сотрудников легли на плечи 70 летнего академика Алексея Алексеевича Борисяка.

Это был удивительно талантливый палеонтолог и выдающийся специалист в области геологии и биологии. Здесь в эвакуации ему приходилось заниматься не только палеонтологией, но и ходить по наркомам за керосином и мылом, торфом и саксаулом для топлива. Институт находился в 4-х километрах от города, и для передвижения имелась только «допотопная линейка в половину лошадиной силы», очень тряская для больного позвоночника академика. Мальчишки на улицах кричали: «Дедушка, корми лучше лошадь!»

22 марта 1943 года Борисяку была присуждена Сталинская премия II степени за многолетние выдающиеся работы в области науки и техники. В это же время во Фрунзе комиссией Академии наук СССР под председательством академика А. Н. Баха решается вопрос об организации Киргизского филиала Академии наук СССР. В центре города на бульваре Дзержинского было выделено прекрасное двухэтажное здание. Там же, в большом спортивном зале палеонтологический институт получает место для работы.



22 июня 1943 года Президиум Академии наук СССР одобрил материалы комиссии, утвердил структуру Киргизского филиала и назначил председателем Президиума Киргизского филиала АН СССР академика К. И. Скрябина. Было решено, что торжественное открытие филиала будет проведено в первой декаде августа совместно с директивными органами Киргизской ССР и научной общественностью города Фрунзе.

В начале августа академики добрались до Фрунзе, Комаров заболел и только 13 августа 1943 года состоялось торжественное открытия филиала в присутствии Президента АН СССР 75 летнего академика В. Л. Комарова, 73-летнего академика А. А. Бойкова, 66-летнего академика С. Г. Струмилина и находящихся в г. Фрунзе стариков - академиков А. Н. Баха и А. А. Борисяка.

После научной конференции и банкета несколько вечеров провели на уютной Правительственной даче среди самых высоких лиц правительства и общественности. На прощальном приеме академики получили звание почетных аксакалов. Внучка Борисяка вспоминает, что Алексей Алексеевич вернулся домой в нарядном киргизском халате нараспашку, с цветами и киргизской керамической вазой в руках, а из кармана вынул ей громадное яблоко – алма-атинский апорт. Также Борисяку была вручена почетная грамота от киргизского правительства «За плодотворную работу по развитию народного хозяйства и культуры Социалистической Киргизии». Вскоре институт из эвакуации возвращался в Москву и для двух академиков и четырех членов-корреспондентов с семьями был предоставлен специальный вагон. В него загрузили книги, личные вещи, запаслись продовольствием с подсобных «академических» огородов и 18 сентября вечером прибыли в Москву.

«Как ни тяжело было во Фрунзе,- вспоминал Борисяк,-а все-таки я буду вспоминать с известной теплотой всю своеобразную обстановку жизни и работы здесь, и те, не менее своеобразные людские отношения, куда более простые и доступные, чем у нас».
В Москве было холодно и сыро. Он скучал по теплому и солнечному Фрунзе, ему было очень тоскливо в опустевшей квартире, жена умерла во Фрунзе осенью 1942года, а «здесь пасмурно и холодно, и на улице, и в квартире, и на душе».
В нашем городе в честь отцов-основателей НАН были названы улицы Скрябина и Баха, последняя сегодня, увы, переименована.